Показать содержимое по тегу: Литературные заметки

Знаменитый англо-ирландский писатель-сатирик, публицист, философ и поэт Джонатан Свифт, наиболее известный как автор «Путешествий Гулливера», сам был страстным путешественником. Неудивительно, что с ним частенько происходили различные дорожные анекдоты. Предлагаю вашему вниманию два из них, наиболее корректных. Остальные истории – не очень приличные, так как содержат весьма специфический юмор XVIII века.  

Первая история. Как-то раз с наступлением ночи Джонатан Свифт зашёл в гостиницу. Хозяин сообщил, что все комнаты уже заняты, и предложил гостю поместиться на половине кровати, другая половина которой уже занята фермером, приехавшим незадолго перед ним. Делать нечего. Свифт согласился.

Сосед по кровати оказался добродушным человеком и принялся подробно рассказывать о том, как он ловко устроил свои дела на ярмарке. Долгое и нудное перечисление фермерских успехов и подробностей торговых сделок порядком надоело писателю. Свифт прервал болтовню простоватого фермера страшными словами: – Что касается меня, то мне не так посчастливилось: с тех пор, как открылась судебная сессия, мне удалось вздёрнуть только шестерых...

Однажды французский король Людовик XIV прочёл знаменитому поэту и литературному критику Николе Буало свои стихи, а после попросил его высказать о них авторитетное мнение.

Поставьте себя на место Буало. Он хоть и был едким сатириком и смелым критиком, но ёрничать и критиковать короля – это очень рискованное занятие. В лучшем случае можно было лишиться тёплой должности придворного историографа, а в худшем лишиться… сами понимаете чего. Вот как сообщить Людовику XIV, этому «богоданному» «королю-солнце», что его стихи – откровенное… недоразумение?

Однако мастер изящной словесности и теоретик классицизма Никола Буало нашёл выход из щекотливой ситуации. Он торжественно заявил: – Государь, для Вашего Величества никогда нет ничего невозможного: вам пришло желание написать плохие стихи, и вы легко исполнили это высочайшее намерение.

В одном институте иностранных языков, на факультете, где готовили литературных переводчиков, решили провести маленький эксперимент. Якобы для выполнения контрольной работы, одной группе студентов раздали текст русской частушки и попросили перевести её на английский язык. Задорная частушка предназначалась для женского исполнения:

Эх, лапти мои,
Четыре оборки,
Хочу – дома заночую,
Хочу – у Егорки. 

Четверостишие о разбитной деревенской бабёнке студенты как могли перевели на аглицкий язык. Листочки с их творениями передали студентам другой группы и предложили перевести полученные вирши обратно на русский. Вот что получилось у одного из них:

Поэт Николай Иванович Гнедич наиболее известен как переводчик на русский язык древнегреческой «Илиады». Эпическая поэма Гомера, посвящённая событиям Троянской войны, принесла Гнедичу всероссийскую славу и горячее одобрение лучших писателей, в особенности Пушкина.

«Илиада» в переводе Гнедича в точности передаёт ощущение подлинника по силе и яркой образности языка и считается классическим русским переводом. В том числе благодаря тому, что Николай Иванович всю поэму перевёл античным стихотворным размером, который называется гекзаметр. Давайте вспомним, как начиналась «Илиада» и что из себя представляет размер гекзаметр: 

Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростёр их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля),
С оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою
Пастырь народов Атрид и герой Ахиллес благородный…
Кто ж от богов бессмертных подвиг их к враждебному спору?...

После выхода в свет первых глав древней «Илиады» на русском языке, известный меценат и искренний почитатель всевозможных искусств и художеств – граф Сергей Григорьевич Строганов – пожелал лично услышать поэму Гомера. Для этого он пригласил к себе в гости блистательного переводчика Николая Гнедича. Тот с радостью согласился...

В моей коллекции заметок есть несколько забавных историй о честно заработанных великими людьми деньгах, причём небольших деньгах. Например, Лев Толстой заработал 20 копеек за переноску багажа одной дамы в её железнодорожный вагон, а профессор и академик Михаил Леонтович за аналогичную работу носильщика, но только в аэропорту, получил один американский доллар. Собрание курьёзных историй о необычном заработке сегодня пополнилось ещё одной заметкой.

Писатель-маринист Алексей Силыч Новиков-Прибой, участник знаменитого Цусимского сражения и автор романа «Цусима», был внешне очень колоритным человеком. Ходил он чаще всего в морском кителе, с гладко обритой головой, с пышными усами и был очень похож на отставного боцмана. В старые времена такие отставники частенько служили швейцарами и гардеробщиками.

Сначала, в качестве вступления, один короткий исторический анекдот из жизни Солнца Нашей Поэзии. Как известно Александр Сергеевич Пушкин очень любил проводить время в весёлых компаниях. Однажды он пригласил несколько друзей из числа гвардейской молодёжи в ресторан и устроил там бесшабашный кутёж. Причём своих приятелей Пушкин угощал за свой счёт.

В ресторан зашёл граф Завадовский, окинул взглядом шумное веселье, оценил ситуацию и обратился к Пушкину со следующими словами: – Однако, Александр Сергеевич, видно, туго набит у вас бумажник!

– Да ведь я богаче вас, – ответил графу Пушкин, – вам приходится иной раз, проживаться и ждать денег из ваших деревень, а у меня доход постоянный – с тридцати шести букв русской азбуки.

Какой красивый и остроумный ответ, не правда ли?

Постоянный доход с 36 букв русской азбуки у Пушкина действительно был. Он получал за свои произведения вполне приличные деньги, причём по расценкам выше, чем у других литераторов. Но и расходы у него были огромными. Даже не огромными, а ГИГАНТСКИМИ! Фактически в конце жизни Пушкин был полнейшим банкротом. После смерти Александра Сергеевича его вдова и друзья «насчитали» в доме не более 300 рублей «живых» денег. Зато долги поэта исчислялись астрономической цифрой – почти 136 тысяч рублей! Если эту сумму переводить в сегодняшние деньги, то получится около 70 миллионов рублей. Кому же, и за что, был должен ТАКИЕ деньжищи Александр Пушкин?

Первый русский лауреат Нобелевской премии по литературе 1933 года Иван Алексеевич Бунин был не только отличным писателем, поэтом и переводчиком, но и большим любителем жизни со всеми её соблазнами, прелестями и вкусностями. Очень любил Бунин поесть. При этом он был не просто гурманом, а большим противником вегетарианства.

Один врач порекомендовал Ивану Бунину есть за завтраком ветчину. Прислуги у Буниных не было, и жена писателя, Вера Николаевна, чтобы не вставать рано утром, покупала продукты с вечера. Но ветчина до утра не доживала – Бунин съедал её ночью. Шёл на кухню и поглощал всю подчистую.

Как я его понимаю! Вот у меня такая же особенность – почему-то именно после полуночи просыпается зверский аппетит, и я иду в Ночной Дожор. Причём от меня никто еду не прячет, а вот супруга Бунина прятала от своего благоверного вкусную ветчину в разных местах, самых укромных и неожиданных – то в кастрюле, то в ведре, то в книжном шкафу. Но Иван Алексеевич не сдавался, всегда находил её и съедал...

В 1891 году в обеих российских столицах с большим успехом прошли премьеры комедии «Плоды просвещения». В московском Малом театре режиссёром и исполнителем главной роли был Константин Станиславский. А в Петербурге, в постановке Александринского театра, были задействованы известные в городе актёры: Павел Свободин, Владимир Давыдов, Василий Далматов и Вера Мичурина.

На премьерном показе спектакля «Плоды просвещения» в Александринке присутствовал художник Илья Репин. Вот какие впечатления он тогда получил: «После второго акта стали кричать: автора! И так громко, что должен был выйти господин во фраке и сообщить, что автора в театре нет. Какая правдивость взгляда на жизнь, какая широта взмаха гениального художника видна во всей пьесе!»

У нашего великого полководца Александра Васильевича Суворова была любимая племянница – Аграфена Горчакова. В 20 лет она вышла замуж за графа Дмитрия Хвостова. Он был весьма интересной и противоречивой личностью. Граф Хвостов писал дурные стихи. В обществе его совершенно обоснованно считали жутким графоманом. Над ним подшучивали, его постоянно разыгрывали и посвящали ему колкие эпиграммы. Особенно доставалось графу Хвостову от знаменитых и гениальных насмешников – Пушкина, Вяземского и Крылова.

Приведу в качестве примера корявого рифмоплётства всего четыре строчки из произведения Хвостова о самом трагическом петербургском наводнении 1824 года:
…Свирепствовал Борей, 
И сколько в этот день погибло лошадей… 
Под вётлами валялось много крав, 
Лежали они ноги кверху вздрав…
Если кто не понял, «крав» – это «коров», а «вздрав» – это «взодрав». 

Однажды на сайте «Военный альбом», который посвящён фотографиям Второй Мировой и Великой Отечественной войны, мне попался очень интересный снимок. Его сделал военный корреспондент Фотохроники ТАСС Александр Сергеевич Дитлов в июле 1944 года в освобождённой Белоруссии. В кадре – обычная деревенская коза, привязанная к орудию подбитого немецкого танка Pz.Kpfw. IV под Минском.

Весьма душевное и сильное фото, не правда ли? Оно символизирует победу над грозным врагом и возвращение к мирной жизни. Этот снимок, предназначенный для публикации в центральной прессе, увидел поэт Самуил Яковлевич Маршак. Он вдохновился увиденным и написал короткое стихотворение под названием «Тигр и козлёнок». Под тигром знаменитый литератор имел в виду стального германского зверя, уничтоженного наступающими на запад советскими войсками. На самом деле коза была привязана не к тяжёлому танку «Тигр», а к среднему Т-4, но «гражданскому» поэту это простительно, ведь в его произведении была важна аллегория, как в басне: поверженный тигр и мирный козлёнок.