Показать содержимое по тегу: Литературные заметки

У выдающегося российского и советского математика, механика, кораблестроителя и академика Алексея Николаевича Крылова есть книга мемуаров под соответствующим названием «Мои воспоминания». В ней собрано много чего интересного, для пересказа даже краткого её содержания уйдёт много времени, и поэтому делать этого не буду. 

Перескажу всего одну короткую забавную историю о жутком матерщиннике Льве Николаевиче Толстом.

Отец корабела Алексея Крылова был артиллерийским офицером. С началом Крымской войны он попал в Севастополь и был определен во вторую лёгкую батарею 13-й артиллерийской бригады. И там он узнал, что занял должность, на которой до него состоял граф Лев Толстой.

Какая связь между живописью и омлетом?

Однажды выдающийся ирландский драматург и романист, лауреат Нобелевской премии в области литературы и очень остроумный человек – Бернард Шоу – довольно таки критически отозвался о живописи в присутствии одного художника. И тот возмутился: – Почему вы разрешаете себе быть таким непримиримым? Ведь вы же, сэр, не написали в жизни ни одной картины!

– Что верно, то верно, – спокойно согласился с ним писатель. – Но могу же я высказать своё мнение об омлете, хотя в своей жизни не снёс ни одного яйца.

Неджентльменский джентльмен

Однажды на великосветском званом обеде один из высокородных гостей подошёл к Бернарду Шоу, который славился своим острословием. Важный господин вальяжно обратился к писателю: – Вы и есть тот самый знаменитый драматург? А это правда, что ваш отец был простым торговцем зерном?
– Правда – ответил Шоу.
– Так почему же вы не стали торговцем зерном? – надменно спросил аристократ.
– Трудно сказать. Призвание, а может быть, просто каприз. Ну вот, например, ваш отец, если не ошибаюсь, был джентльменом?
– Конечно – гордо ответил сын джентльмена.
– Так почему же вы им не стали? - парировал Бернард Шоу... 

Однажды, в 1926 году, к известному ленинградскому врачу-психиатру пришёл изнурённый до дистрофии пациент с тёмными кругами под глазами и с очень печальным лицом. Судя по его манерам, он был «из бывших» – из дворян. А по военной выправке пациента доктор догадался, что перед ним бывший офицер.

Так оно и оказалось. В прошлом царский штабс-капитан, орденоносный герой Первой Мировой, человек, выживший после германской газовой атаки, пожаловался врачу не на порок сердца, который он приобрёл на войне… а на беспричинную тоску и апатию. Из-за своей всепоглощающей хандры он совершенно не мог ни есть, ни спать.

Осмотрев больного и побеседовав с ним, психиатр прописал ему… читать юмористические рассказы: – Лучше всего, батенька, возьмите томик Зощенко. Может быть, вам покажется простовато, этак по-пролетарски. Но смешно! Этот Зощенко – большой весельчак.

На что пациент-меланхолик грустно вздохнул и сказал: – Доктор, я и есть Зощенко...

Как и у всякого человека, у баснописца Ивана Андреевича Крылова были не только друзья, но водились также и неприятели. Одним из них был граф Дмитрий Иванович Хвостов – очень интересная и противоречивая историческая личность.

Хвостов тоже писал стихи, но его трудно зачислить в соперники Крылова, ибо они находились, так сказать, «в разных весовых категориях». Если о Крылове все современники отзывались как о великом таланте, то вот Хвостова считали обычным графоманом. Над ним подшучивали, его постоянно разыгрывали и посвящали ему колкие эпиграммы. В столичной среде острых на язык литераторов граф Дмитрий Хвостов имел обидное прозвище – Митюха Стихоплётов.

С тех пор, как в моём доме появился компьютер с выходом во всемирную Паутину, возникло у меня одно хобби – я собираю в Сети редкие и интересные фотографии времён Первой и Второй Мировых войн. Когда начинал собирать, то ещё не знал для чего. Ну, вот, коллекционируют же люди совершенно непрактичные спичечные этикетки или давно вышедшие из обихода самовары. А старые военные снимки – вещь полезная. Для общей эрудиции, для осознания тягот и лишений воинской службы, для знакомства с фронтовым окопным бытом, для постижения каких-то технических деталей и особенностей боевых машин, и самое главное – для понимания величия совершённого нашими предками подвига. Да и потом, собранные фотокадры часто пригождаются для иллюстрации моих заметок на военную тематику в телепрограммах и на страницах интернет-журнала «ПЗ».

Так вот, некоторое время назад на некоем армейском ресурсе я обнаружил одну картинку. Бросил на неё беглый взгляд, и уж было хотел закрыть, так как это была не документальная фотография, а именно картина – живописное полотно, групповой портрет людей в военной форме. Но вдруг что-то едва уловимое привлекло моё внимание. Какая-то… странность изображённого сюжета… необычность жизненной ситуации на холсте... . Давайте же вместе взглянем на эту картину и попытаемся понять – что же в ней такого незаурядного?

В выпуске – интересные заметки о знаменитых литераторах. Из них вы узнаете:
– почему Лев Толстой отказался от Нобелевской премии;
– как на толстовское утверждение, что деньги – это зло, отреагировали случайные попутчики великого писателя;
– какую вдохновенную околесицу нёс Николай Гумилёв, рассуждая о музыке Бетховена;
– как простой парижский таксист наглядно продемонстрировал Артуру Конан Дойлю его дедуктивный метод;
– из какого материала мог бы в древние времена построить себе дом Марк Твен;
– как американский писатель-юморист Твен пытался прочесть очень серьёзное стихотворение в женском колледже;
– какими словами Бернард Шоу ответил на остроту одного совершенно неджентльменского джентльмена;
– об остроумии поэта и драматурга Владимира Соллогуба.

 У писателя-прозаика, поэта и драматурга Владимира Александровича Соллогуба была дочь Елизавета – девушка поразительной красоты. Однажды вместе с нею Соллогуб прогуливался в Летнем саду Петербурга, и встретил там одного своего знакомого. Знакомец тот был очень самоуверенным и очень глупым человеком.

Совершенно бестактно он обратился к писателю: – Скажи, пожалуйста – как это случилось? Ты никогда красавцем не был, а дочь у тебя такая красавица!?

– Это бывает, – спокойно ответил Владимир Соллогуб. – Попробуй-ка, женись: у тебя, может быть, будут умные дети.

Однажды на великосветском званом обеде один из высокородных гостей подошёл к ирландскому драматургу и романисту Бернарду Шоу, который славился своим острословием. Важный господин вальяжно обратился к писателю: – Вы и есть тот самый знаменитый драматург? А это правда, что ваш отец был простым торговцем зерном?

– Правда – ответил Шоу.

– Так почему же вы не стали торговцем зерном? – надменно спросил аристократ.

– Трудно сказать. Призвание, а может быть, просто каприз. Ну вот, например, ваш отец, если не ошибаюсь, был джентльменом?

– Конечно – гордо ответил сын джентльмена.

– Так почему же вы им не стали? - парировал Бернард Шоу.  

В советской кинокомедии «Верные друзья» есть один забавный момент: главные герои оказываются на сцене Дома Культуры речников и пытаются объяснить местной публике, пришедшей на концерт, что они не столичные артисты, а простые путешественники. А в ответ из зала – весёлый хохот. Напрасно друзья пытались растолковать, что один из них – академик архитектуры, второй – врач-нейрохирург, а третий – профессор и знатный селекционер-коневод. Зрители им не верили, считали всё эстрадной шуткой, смеялись до слёз и требовали песен.

Вполне возможно, что авторы сценария киноленты «Верные друзья» Александр Галич и Константин Исаев хорошо знали биографию писателя Марка Твена. Ведь нечто подобное однажды произошло с классиком американской юмористической литературы.

Публика вечно ожидала от великого пересмешника Марка Твена шуток, независимо от серьезности обстановки. Однажды он должен был выступать с приветствием на выпускном вечере в женском колледже. Твен вышел на сцену и объявил, что вместо скучной речи он прочтёт серьезное стихотворение. Но в ответ раздался хохот...

Выдающийся американский писатель, журналист и общественный деятель Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс, известный всему миру под литературным псевдонимом Марк Твен, за свою жизнь сменил множество профессий. Самая интересная из них и, кстати, самая любимая Твеном – это работа в юности речным лоцманом на реке Миссисипи.

На всякий случай напомню (а вдруг кто-то и вовсе не знает), что псевдоним Марк Твен взят из терминов речной навигации. Выкрик «mark twain» – дословно «метка двойка» или «двойная метка» – означал, что достигнута минимальная глубина, пригодная для прохождения речных судов.