Показать содержимое по тегу: Музыкальные истории

Интересный факт: великий учёный, физик-теоретик Альберт Эйнштейн страстно любил музыку (особенно сочинения XVIII века) и хорошо играл на скрипке, с которой нигде не расставался. Чаще всего он исполнял произведения своих любимых композиторов: Баха, Моцарта, Шумана, Гайдна, Шуберта и Брамса. Причём, по свидетельствам современников, играл вполне прилично.

Однажды Альберт Эйнштейн оказался в гостях в одной компании с немецким композитором Хансом Эйслером. Он знаменит как автор музыки гимна Коминтерна и гимна ГДР. Хозяева дома знали, что Эйнштейн хорошо играет на скрипке, и попросили его сыграть дуэтом вместе с Эйслером. Эйнштейн согласился, настроил свой инструмент, а композитор Эйслер сел за рояль. Но… произошло странное… из их дуэта ничего не получилось. По вине учёного. Несколько раз Эйслер начинал играть вступление, но Эйнштейн всё никак не мог попасть в такт. И так несколько раз подряд...

Однажды молодой пианист Владимир Софроницкий оказался в Малом зале Ленинградской консерватории. На сцене неизвестный исполнитель играл на рояле что-то незнакомое и прекрасное. И вдруг Софроницкий услышал рядом с собой чей-то тихий, спокойный голос: – На четвёртую страницу переходит…

Софроницкий обернулся и замер… рядом с ним сидел… сам Александр Константинович Глазунов! – знаменитый композитор, дирижёр, профессор и директор Ленинградской консерватории. Знаменитый музыкант прикрыл глаза и медленно покачивался в такт музыке. Через несколько минут снова раздался его голос: – Вот уже на седьмую страницу перевалил.

Прошло ещё немного времени, и Глазунов опять сообщил: – А теперь уже к одиннадцатой подходит...

Выдающийся советский дирижёр Юрий Фёдорович Файер пятьдесят лет своей творческой жизни посвятил Большому театру. В нём Файер впервые встал за пульт и взял в руки волшебную дирижёрскую палочку в 1919 году. Первое время музыканты Большого театра не воспринимали всерьёз молодого руководителя. Во время репетиций в оркестровой яме происходил форменный бардак: разброд, шатания, бесконечные разговоры-шушуканья, крайне небрежное отношение к своей работе и вялое внимание к указаниям и знакам дирижёра.

И вот однажды Юрий Файер не выдержал оскорбительного непослушания, закричал:
- Вы меня не уважаете!... Потом бросил палочку и ушёл с пульта.

После этого скандала музыкантам-интеллигентам стало стыдно, они провели общее собрание оркестра, и решили, что со следующего дня будут вести себя образцово-показательно. Об этом коллективном покаянии Файер не знал…

На следующий день он пришёл на репетицию в мрачном настроении. Но вместо обычного гуляния-шатания по оркестровой яме он увидел молчащий, собранный, готовый к работе коллектив. Файер замер в растерянности и молчал довольно долго. Затем, подозрительно озираясь, прошёл за пульт и стал ждать, когда же воцарится привычная атмосфера шумного беспорядка… Но тишина была полнейшая… Никто не разговаривал. Никто не оборачивался к соседу. Десятки пар глаз внимательно следили за маэстро и ждали его команды.

Ещё одна забавная история о сверхвысоком гонораре за музыкальную деятельность.

Однажды знаменитого итальянского дирижёра Артуро Тосканини и его соотечественника оперного композитора Пьетро Масканьи пригласили принять участие в большом музыкальном фестивале, посвященном памяти Джузеппе Верди. Надо отметить, что Пьетро Масканьи сильно завидовал славе Артуро Тосканини. Поэтому поставил условие организаторам, что он получит более высокий гонорар, чем Тосканини.

– Пусть будет хотя бы на одну лиру больше, чем у маэстро Тосканини! - заявил меркантильный Масканьи.

Фестивальный комитет согласился. После выступления, получая за него вознаграждение, Масканьи с огромным изумлением обнаружил, что ему досталась всего одна лира.

Всё дело в том, что его творческий соперник Тосканини дирижировал совершенно бесплатно.

Ещё одна занятная история из жизни Падеревского. В 20-е годы прошлого столетия Игнаций Падеревский совершал гастрольный тур по США. В одном небольшом городке на каком-то домике он увидел объявление: «Мисс Джон обучает игре на рояле. Один урок - один доллар».

Маэстро наверняка бы прошёл мимо, если бы в тот момент не услышал из открытых окон фальшивое исполнение одного из ноктюрнов Шопена. Учительница, требующая за урок один доллар, сама играла с непростительными ошибками.

Падеревский не выдержал издевательства над произведением своего земляка Шопена, зашёл в дом, представился-познакомился, потом молча сел за рояль и сыграл ноктюрн идеально. На следующий день на том домике висела новая табличка: «Мисс Джонс - ученица великого Падеревского. Один урок - пять долларов».

Однажды известный польский пианист и композитор Игнаций Падеревский объяснял своему ученику, как надо играть одну из сонат Шопена.

Маэстро сказал так: – Эта соната навеяна воспоминаниями о любимой женщине, и её надо играть, как песню любви, обращённую к невесте...

Услышав столь красивое и романтичное объяснение, молодой человек приступил к игре.

Послушав некоторое время новое исполнение своего ученика, Падеревский воскликнул:
– Послушайте, вы играете так, как будто обращаетесь не к своей невесте, а к тёще!

В творческой среде есть расхожее мнение, что художник должен быть голодным. Дескать, поэты, писатели, живописцы и музыканты свои лучшие шедевры создают на голодный желудок. Это предположение полностью подтверждает следующая историческая байка о композиторе Джоаккино Россини.

Однажды, когда он был ещё молод и только набирал популярность, неаполитанский импресарио Доменико Барбайя заказал ему оперу о ревнивом мавре Отелло. Россини был необычайно талантлив и писал музыку очень легко и быстро. В кратчайшие сроки он выдал заказчику мелодичную версию шекспировской трагедии. А вот с увертюрой к опере «Отелло» произошла заминка. По какой-то причине молодой композитор всё никак не предоставлял музыкальную партитуру вступления к своему произведению. Назревал скандал: премьера на носу, все билеты проданы, зрители-дамы примеряли новые платья, их мужья уже рассчитались с портными за свежие наряды, театральные критики наточили перья, а увертюры всё нет!    

И тогда импресарио Доменико Барбайя вместе с директором неаполитанского театра «Дель Фондо» решились на рискованное силовое воздействие. Они заманили Россини в пустую комнату с решётками на окне, заперли композитора в ней и сообщили, что пока не получат от него последней ноты увертюры, то Россини из своей «тюрьмы» не выйдет и еды не получит... 

Юрий Визбор, один из корифеев и столпов авторской песни, прожил на Земле всего полвека. Но за эти пять десятков лет он умудрился сделать столько, сколько другому человеку и за пять жизней не успеть.

Поэт и музыкант; автор-исполнитель и основоположник целого песенного жанра; писатель, журналист и драматург; актёр, киносценарист и режиссёр; художник и педагог; турист, альпинист и горнолыжник – всё это он делал замечательно.

А ещё Юрий Визбор был весьма незаурядным рассказчиком. Свои байки он излагал очень серьёзно, всем своим видом подчёркивая их подлинность. Вот одна из таких историй.

Ещё одна занятная история об Эйнштейне. Этот великий и разносторонний человек был хорошим музыкантом. Нет, не гитаристом. Хотя, вполне может быть, гитарой он тоже владел. Как и положено представителю древнего мудрого народа Эйнштейн очень неплохо играл на скрипке. Об этом знают и знали многие. Кроме одного невежды-журналиста. Вот как раз об этом и будет очередная история.

Однажды Альберт Эйнштейн и знаменитый виолончелист Григорий Пятигорский вместе выступали в благотворительном концерте. Среди публики находился один молодой журналист, которому предстояло написать отчёт о концерте. Начинающий репортёр обратился с вопросом к одной из слушательниц: – Простите, Грегора Пятигорски мы все знаем, ну, а вот этот… как его… Эйнштейн…, который тоже выступает сегодня... он – кто такой?

Как только не хвалили известного композитора Джоаккино Россини его современники! Самые красивые эпитеты – это: «итальянский Моцарт» и «божественный маэстро». Поэт Генрих Гейне видел в Россини «солнце Италии, расточающее свои звонкие лучи всему миру». Дифирамбы в адрес Россини вполне заслуженны – он, действительно, был (и до сих пор является) великим музыкантом, который не только возродил и реформировал итальянскую оперу, но и оказал огромное влияние на развитие всего европейского оперного искусства XIX столетия. Сам композитор однажды сказал о своём таланте весьма остроумно: «Дайте мне счёт из прачечной, и я положу его на музыку».

Слава Россини была так велика, что ему на его малой родине решили поставить памятник при жизни: магистрат итальянского города Пезаро прислал к своему знаменитому уроженцу делегацию, которая известила о решении установить на одной из площадей бронзовую статую композитора. – А сколько будет стоить эта статуя? – спросил у земляков Россини.

– Двадцать тысяч лир, – сообщили делегаты...