Суббота, 16 января 2016 13:11

Язык Николая Никулина

Оцените материал
(6 голосов)

Истина о войне складывается из различных правд. У каждого ветерана она своя. У Маршала Жукова – она одна, у писателя Симонова – другая, у фронтовых корреспондентов – третья, а у простых солдат – она совсем другая, эта Правда, окопная, кровавая и суровая.

Жил в Ленинграде-Петербурге ветеран войны Николай Николаевич Никулин. Он сразу после школьной скамьи попал на самые кровавые участки обороны Ленинграда, мог погибнуть сотни раз, но чудом остался жив и дошел до Берлина. После войны работал в Эрмитаже. Был известным искусствоведом, знатоком старых европейских мастеров, специалистом по живописи эпохи Возрождения. Также он был ведущим научным сотрудником и членом Учёного Совета Эрмитажа. 

В середине 70-х годов Николай Никулин приступил к написанию мемуаров о своей фронтовой юности, и назвал их «Воспоминания о войне». Представляете, только спустя 30 лет после Великой Победы смог доверить бумаге всё то, что носил в душе и сердце. Еще 30 лет рукопись этой книги пролежала в столе автора. Он не хотел её отдавать в печать, потому что писал для себя, писал для того, чтобы избавиться от гнетущих воспоминаний.

Три десятилетия Николай Никулин никому не показывал свою рукопись, считая её личным делом. И вот, несколько лет назад эта книга все-таки вышла в свет. Его «Воспоминания о войне» – это страшная солдатская окопная правда. Автор своей кровью и мужеством заслужил право рассказывать эту солдатскую правду. Правду горькую, обжигающую, суровую и страшную. Читать его книгу тяжело и больно. Но весьма интересно. Она написана очень красивым языком. Состоит из нескольких сотен ярких фронтовых эпизодов. Настоятельно рекомендую отыскать «Воспоминания о войне» Николая Никулина, и прочесть. Для более широкого понимания Великой Войны.

Я недавно прочёл эту книгу, и находясь под сильнейшим впечатлением от неё, решил, что обязательно перескажу в своих Заметках несколько самых интересных её фрагментов. Я думаю, если бы был жив Николай Николаевич, то он простил бы моё вольное изложение. И начну… не хочу пересказывать страшное, поэтому начну с самой забавной и трагикомической новеллы о том, как автор совершенно неожиданно стал героем.


На самом деле, ничего героического в облике худого солдатика Коли Никулина не было. Опухший от голода грязный дистрофик, вся одежда которого кишела вшами. Однажды под Ленинградом, в холодном декабре 41-го года, он нашел в сугробе дохлого мерина, и стал топором вырубать из мёрзлой ляжки куски мяса. За этим омерзительным занятием его застукал полковой комиссар. Сытый, румяный, в белоснежном полушубке. Наказание за разложение и низкий моральный уровень последовало ночью – солдатика вызвали к начальству. Пройти нужно было три километра по пересеченной местности. Сильно пересеченной воронками и завалами из деревьев. Ночь была тёмная, снег глубокий, тропа к штабу потерялась, и наш герой заблудился. Где-то рядом бил немецкий пулемет, разноцветные трассирующие пули летали, словно стайки птиц, с треском разрывались, и вспыхивали как бенгальские огни. Это было бы очень красиво, если бы сердце молодого солдата не сжималось от лютого страха.

Больше часа блуждал Николай в потёмках по ничейной полосе, и внезапно вышел на протоптанную тропинку. Вид у него был чудовищный: прожженная шинель, грязная шапка-ушанка, разнокалиберные, штопаные-перештопаные валенки... Он был похож на чучело, запорошенное снегом. И вдруг при вспышке осветительной ракеты он обнаружил перед собою на тропинке другое чучело, еще более диковинное. Это был немец, перевязанный поверх каски бабьим шерстяным платком. За плечами у него висел большой термос, на шее автомат, в руках были мешки и фляги. Оба солдата оцепенели от ужаса и вытаращили глаза. НАШ пришел в себя чуть быстрее, и выставил перед собою винтовку. И вдруг у фрица задергались губы, он захныкал, бросил на снег свои фляги и потянул руки вверх.

И повел Коля Никулин пленника к своим. Причем, настолько растерялся, что даже не отнял у врага автомат. Часа два брели они по следам на снегу, которые, слава Богу, не замело, и только на рассвете притащились в деревню, где ночевала наша часть. Изумление однополчан было безграничным – дохлый и нескладный солдатик-радист привел «языка»! Оказалось, что уже несколько дней командование безуспешно пыталось получить разведданные от хоть каких-нибудь пленных. Совершали подвиги в тылу врага профессиональные разведчики, гибли специальные отряды, посланные за "языком", а пленного добыть никак не удавалось. Сам командарм Иван Федюнинский матюкал за это подчиненных так, что лопались телефонные аппараты. Начальство не знало, что делать. И вдруг, нежданно-негаданно, простой радист решил эту проблему... Да еще и трофейные продукты раздобыл.

Главный трофей - вкуснейший немецкий гороховый суп с галетами и салом. Горячий и ароматный суп на фронте – это невероятное блаженство! Особенно после мёрзлого хлеба и дохлой конины. Николай настоял, чтобы его пленнику, жалкому и тоже вшивому, дали полный котелок горячего супа. Во всяком случае, для фрица война уже закончилась, и он остался жив там, где выживал только один человек из тысячи. И это было самое приятное, что осталось в памяти у Николая Никулина от всего этого трагикомического эпизода.

Прочитано 3940 раз